Я ни для чего. Я есть. Это красиво. Это здорово.:)
читать дальше
Мэриголд Мэннинг переменила прическу на последнее создание Занны из
Гонконга и десять минут раздумывала, каким боком повернуться к съемочным
аппаратам. Бак терпеливо ждал, чувствуя себя немного неловко: такого
дорогого костюма у него никогда еще не было. Ему пришло в голову: а что,
если он и в самом деле проецирует эмоции?
- Я встану так, - сказала наконец мисс Мэннинг, бросив на контрольный
экран перед собой последний испытующий взор. - А вы, мистер Бак? Что мы с
вами будем делать?
- Просто посадите меня за мультикорд, - сказал Бак.
- Но вы же будете не только играть. Вы должны что-нибудь сказать. Я
объявляла об этом ежедневно всю неделю, у нас будет самая большая
аудитория за много лет, и вы просто должны чтонибудь сказать.
- С радостью, - сказал Бак. - Можно мне рассказать о ресторане Лэнки?
- Конечно, глупый вы человек. Для того-то вы и здесь. Вы расскажете о
ресторане Лэнки, а я расскажу об Эрлине Баке.
- Пять минут, - четко объявил голос.
- О Боже, - сказала она. - Я всегда так нервничаю перед самым
началом.
- Хорошо, что не во время передачи, - ответил Бак.
- Верно. Джимми только смеется надо мной, но нужно быть артистом,
чтобы понять другого артиста. А вы нервничаете?
- Когда я играю, мне не до того.
- Вот и мне тоже. Когда моя передача начинается, я слишком занята.
- Четыре минуты.
- О господи! - Она опять повернулась к экрану. - Может, мне лучше
по-другому?
Бак уселся за мультикорд.
- Вы очень хороши так как есть.
- Вы, правда, так думаете? Во всяком случае, очень мило, что вы так
говорите. Интересно, найдется ли у Джимми время посмотреть.
- Уверен, что найдется.
- Три минуты.
Бак включил усилитель и взял аккорд. Теперь он нервничал. Он понятия
не имел, что будет играть. Он намеренно не хотел никак готовиться заранее,
потому что именно импровизации его так странно действовали на людей.
Только одно он знал точно: сексуальной музыки не будет. Об этом его просил
Лэнки.
Задумавшись, он пропустил мимо ушей последнее предупреждение и,
вздрогнув, поднял голову, когда услышал радостный голос мисс Мэннинг:
- Доброе утро! Начинаем "Утро с Мэриголд"!
Звонкий голос ее продолжал. Эрлин Бак. Его карьера музыкодела. Ее
поразительное открытие, что он играет в ресторанчике Лэнки. Она рассказала
о коммерсе, посвященном тэмперскрму сыру. Наконец она окончила свой
рассказ и рискнула повернуться, чтобы посмотреть в сторону Бака.
- Леди и джентльмены! С восхищением, с гордостью, с удовольствием
представляю вам сенсацию Мэриголд - Эрлина Бака!
Бак нервно усмехнулся и смущенно постучал по клавише одним пальцем.
- Это моя первая в жизни речь, - сказал он. - Возможно, она будет
последней. Сегодня открывается новый ресторан "У Лэнки" на Бродвее. К
несчастью, я не могу пригласить вас туда, потому что благодаря
великодушным рассказам мисс Мэннинг за последнюю неделю все места на
ближайшие два месяца заказаны. Потом мы будем оставлять ограниченное число
мест для приезжих издалека. Садитесь в самолет и летите к нам!
У Лэнки вы найдете кое-что не совсем обычное. Там нет экрана
видеоскопа. Может быть, вы об этом слышали. У нас есть привлекательные
молодые леди, которые вам будут петь. Я играю на мультикорде. Мы уверены,
что вам понравится наша музыка, потому что у Лэнки вы не услышите
коммерсов. Запомните это! "Никаких коммерсов у Лэнки!" Никаких флаеров к
бифштексам! Никакой мыльной пены к шампанскому! Никаких сорочек к десерту!
Никаких коммерсов! Только хорошая музыка, которая звучит для вашего
удовольствия, - вот такая!
Он опустил руки на клавиши.
Было странно играть без всяких зрителей - практически без зрителей.
Были только мисс Мэннинг и операторы видеоскопа, и Бак внезапно ощутил,
что своими успехами он обязан зрителям. Перед ним всегда было множество
лиц, и он играл в соответствии с их реакцией. Теперь его слушали люди по
всему Западному полушарию. А потом это будет вся Земля и вся Солнечная
система. Будут ли они хлопать и притопывать? Подумают ли они с
благоговением: "Так вот что такое музыка без слов, без коммерсов!" Или он
вызовет у них легкую скуку?
Бак бросил взгляд на бледное лицо мисс Мэннинг, на инженеров, стоящих
с разинутыми ртами, и подумал, что, вероятно, все в порядке. Музыка
захватила его, и он играл неистово.
Он продолжал играть и после того, как почувствовал что-то неладное.
Мисс Мэннинг вскочила и бросилась к нему. Операторы бестолково
засуетились, а дальний контрольный экран опустел.
Бак замедлил темп и остановился.
- Нас отключили, - сказала мисс Мэннинг со слезами в голосе. - Кто
мог это сделать? Никогда, никогда за все время, что я выступаю по
видеоскопу... Джордж, кто нас отключил?
- Приказ.
- Чей приказ?
- Мой приказ! - Перед ними появился Джемс Дентон, и он не улыбался.
Губы его были сжаты, лицо бледно, в глазах светилось смертоносное
неистовство.
- Ты хитрый парень, а? - обратился он к Баку. - Не знаю, как ты
ухитрился разыграть меня, но ни один человек не одурачивает Джемса Дентона
дважды. Теперь ты стал проблемой, и я не собираюсь затруднять себя
решением. Считай, что ты ликвидирован.
- Джимми! - взмолилась мисс Мэннинг. - Моя программа отключена! Как
ты мог?
- Заткнись, к черту! Могу предложить тебе, Бак, любое пари, что Лэнки
сегодня не откроется. Хотя для тебя это уже безразлично.
Бак мягко улыбнулся.
- Я думаю, что вы проиграли, Дентон. Я думаю, что прозвучало
достаточно музыки, чтобы победить вас. Я могу предложить вам любое пари,
что к завтрашнему дню вы получите несколько тысяч жалоб. И правительство
тоже. И тогда вы увидите, кто настоящий хозяин "Видеоскоп Интернэйшнл".
- Я хозяин "Видеоскоп Интернэйшнл".
- Нет, Дентон. Он принадлежит народу. Люди долго смотрели на это
сквозь пальцы и довольствовались тем, что вы им давали. Но если они
поймут, что им нужно, они того добьются. Я знаю, что дал им по крайней
мере три минуты того, что им нужно. Это больше, чем я надеялся.
- Как тебе удалось провести меня там, в кабинете?
- Вы сами себя провели, Дентон, потому что вы ничего не знаете об
обертонах. Ваш селектор не годится для передачи музыки. Он совсем не
передает высоких частот, так что мультикорд звучал безжизненно для людей,
находившихся в другой комнате. Но у видеоскопа достаточно широкая полоса
частот. Поэтому он передает живой звук.
Дентон кивнул.
- Умно. За это я поотрываю головы некоторым ученым. Да и тебе тоже,
Бак.
Он надменно вышел, и как только автоматическая дверь закрылась за
ним, Мэриголд Мэннинг схватила Бака за руку:
- Живо! За мной!
Бак заколебался, а она прошипела:
- Да не стойте, как идиот! Вас убьют!
Она вывела его через операторскую в маленький коридорчик. Они
пробежали через него, проскочили приемную с удивленной секретаршей и через
заднюю дверь попали в другой коридор. Она втащила его за собой в
антигравитационный лифт, и они помчались наверх. На крыше здания они
подбежали к взлетной площадке для флаеров, и здесь она оставила его в
дверях.
- Когда я подам сигнал, выйдите, - сказала она. - Только не бегите,
идите медленно.
Она спокойно вышла, и Бак услышал удивленное приветствие служителя.
- Как вы рано сегодня, мисс Мэннинг!
- Мы передаем много коммерсов, - сказала она. - Мне нужен большой
"вэйринг".
- Сейчас подадим.
Выглядывая из-за угла, Бак увидел, как она вошла во флаер. Как только
служитель отвернулся, она неистово замахала. Бак осторожно подошел к ней,
стараясь, чтобы "вэйринг" был все время между ним и служителем. Через
минуту они уже неслись вверх, а внизу слабо прозвучала сирена.
- Успели! - воскликнула она задыхаясь. - Если бы вы не выбрались до
того, как прогудела тревога, вам бы совсем не уйти.
Бак глубоко вздохнул и оглянулся на здание "Видеоскоп Интернэйшнл".
- Что ж, спасибо, - сказал он. - Но я убежден, что необходимости в
этом не было. Это же цивилизованная планета.
- "Видеоскоп Интернэйшнл" - не цивилизованное предприятие, - обрезала
она.
Он посмотрел на нее с удивлением. Ее лицо разгорелось, глаза
расширились от страха, и впервые Бак увидел в ней человека, женщину,
красивую женщину. Она отвернулась и разразилась слезами.
- Теперь Джимми убьет и меня. А куда мы поедем?
- К Лэнки, - сказал Бак. - Смотрите, его отсюда видно.
Она направила флаер к свежевыкрашенным буквам на посадочной площадке
нового ресторана, и Бак, оглянувшись, увидел, что на улице возле
"Видеоскоп Интернэйшнл" собирается толпа.
Лэнки придвинул свой стол к стене и удобно откинулся назад. На нем
был нарядный вечерний костюм, и он тщательно подготовился к роли
общительного хозяина, но у себя в конторе он был все тем же неуклюжим
Лзнки, которого Бак впервые увидел облокотившимся на стойку.
- Я тебе говорил, что заварится каша, - сказал он спокойно. - Пять
тысяч человек у здания "Видеоскоп Интернэйшнл" требуют Эрлина Бака. И
толпа все растет.
- Я играл не больше трех минут, - сказал Бак. - Я подумал, что
многие, наверное, напишут жалобы на то, что меня отключили, но ничего
подобного я не ожидал.
- Не ожидал, а? Пять тысяч человек. Теперь уже, может быть, и все
десять, и никто не знает, когда все это кончится. А мисс Мэннинг рискует
головой, чтобы увезти тебя оттуда, спроси ее, почему, Бак?
- Да, - сказал Бак. - Зачем было вам ввязываться в это из-за меня?
Она вздрогнула.
- Ваша музыка такое со мной делает!
- Еще как делает, - подхватил Лэнки. - Бак, дурень ты этакий, ты
устроил для четверти земного населения три минуты эмоциональной музыки!
Ресторан Лэнки открылся в тот вечер, как и было назначено. Толпа
заполняла всю улицу и ломилась до тех пор, пока оставались стоячие места.
Хитрый Лэнки установил плату за вход. Стоявшие посетители ничего не
заказывали, и Лэнки не мог допустить, чтобы музыка досталась им бесплатно,
даже если они готовы были слушать ее стоя.
В последнюю минуту была произведена только одна замена. Лэнки решил,
что посетители предпочтут очаровательную хозяйку старому хозяину с
расплющенным носом, и он нанял Мэриголд Мэннинг. Она изящно скользила по
залу, и голубизна ниспадающего платья оттеняла золотистые волосы.
Когда Бак занял свое место за мультикордом, бешеная овация
продолжалась двадцать минут.
В середине вечера Бак разыскал Лэнки.
- Дентон что-нибудь предпринял?
- Ничего. Все идет как по маслу.
- Странно. Он поклялся, что мы сегодня не откроемся.
Лэнки усмехнулся.
- У него достаточно своих неприятностей. Власти ему на горло
наступают из-за сегодняшней суматохи. Я боялся, что будут обвинять тебя,
но обошлось. Дентон включил тебя в программу, он же тебя и отключил, и
считается, что виноват он. По моим последним сведениям, "Видеоскоп
Интернэйшнл" получил больше пяти миллионов жалоб. Не беспокойся, Бак.
Скоро мы услышим о Дентоне, да и о союзах тоже.
- О союзах? При чем тут союзы?
- Союз музыкоделов взъестся на тебя за то, что ты хочешь покончить с
коммерсами. Союз текстовиков будет заодно с ними из-за коммерсов и еще
потому, что твоей музыке не нужны слова. Союзу исполнителей ты придешься
не по вкусу, потому что вряд ли кто-нибудь из них умеет играть хоть
немного. К завтрашнему утру, Бак, ты станешь самым популярным человеком в
Солнечной системе, и тебя возненавидят все заказчики, вое работники
видеоскопа и все союзы. Я приставлю к тебе телохранителя на круглые сутки.
И к мисс Мэннинг тоже. Я хочу, чтобы ты вышел из этой заварухи живым.
- Ты в самом деле думаешь, что Дентон может...
- Дентон может.
На следующее утро Союз исполнителей занес ресторан Лэнки в черный
список и предложил всем музыкантам, включая Бака, прекратить с ним всякие
отношения. Музыканты вежливо отклонили предложение и к полудню оказались в
черном списке. Лэнки вызвал адвоката-Бак еще не видел человека, который
выглядел бы таким скрытным и не внушающим доверия.
- Они должны предупредить нас за неделю, - сказал Лэнки. - И дать нам
еще неделю, если мы будем жаловаться. Я им предъявлю иск на пять
миллионов.
В ресторан заходил уполномоченный по общественному порядку, затем
уполномоченный по контролю за торговлей спиртным. После недолгих
переговоров с Лэнки оба с мрачным видом удалились.
- Поздно Дентон зашевелился, - весело сказал Лэнки. - Я был у них
обоих на прошлой неделе и записал на пленку наши разговоры. Они не
осмелятся действовать.
В этот вечер перед рестораном Лэнки были устроены беспорядки. У Лэнки
на этот случай был наготове свой отряд, и посетители ничего не заметили.
Произошла стихийная демонстрация против коммерсов, а в манхеттенских
ресторанах было разбито пятьсот видеоскопов.
Ресторан Лэнки беспрепятственно закончил первую неделю своего
существования. Зал постоянно был переполнен. Заявки на места посыпались
даже с Венеры и Марса. Бак выписал из Берлина второго мультикордиста,
которого он мог бы обучить, и Лэнки надеялся, что к концу месяца ресторан
будет работать по двадцать четыре часа в сутки.
В начале второй недели Лэнки сказал Баку:
- Мы побили Дентона. Я смог ответить на каждый его ход, а теперь мы
сами сделаем несколько ходов. Ты опять выступишь по видеоскопу. Сегодня я
сделаю заявку. У нас законное предприятие, и мы имеем такое же право
покупать время, как другие. Если он нам откажет, я в суд на него подам. Не
посмеет он отказать.
- Где ты возьмешь на все это денег? - спросил Бак.
Лэнки усмехнулся.
- Сэкономил. И получил небольшую поддержку от людей, которым не
нравится Дентон.
Дентон не отказал. Выступление Бака транслировалось прямо из
ресторана по всеземной программе, а вела передачу Мэриголд Мэннинг.
Сексуальной музыки он не исполнял.
Ресторан закрывался. Усталый Бак переодевался у себя в комнате. Лэнки
ушел, чтобы рано утром встретиться со своим адвокатом и поговорить с ним о
следующем ходе Дентона.
Бак был неспокоен. Ведь он всего-навсего музыкант, говорил он себе,
не разбирающийся ни в юридических проблемах, ни в запутанной паутине
связей и влияний, которой Лэнки так легко управлял. Он знал, что Джемс
Дентон - олицетворение зла. Он знал также, что у Дентона достаточно денег,
чтобы тысячу раз купить Лэнки. Или заплатить за убийство любого, кто стоит
у него на дороге. Чего он ждет? Ведь Бак через некоторое время может
нанести смертельный удар всей системе коммерсов. Дентон должен это знать.
Так чего же он ждет?
Дверь распахнулась, и к нему вбежала бледная, полуодетая Мэриголд
Мэннинг. Она захлопнула дверь и прислонилась к ней. Все ее тело
сотрясалось от рыданий.
- Джимми, - сказала она задыхаясь. - Я получила записку от Кэрол -
это его секретарша. Она была моей приятельницей. Она сообщает, что Джимми
подкупил наших телохранителей, и они собираются нас убить сегодня по
дороге домой. Или позволят людям Джимми нас убить.
- Я вызову Лэнки, - сказал Бак. - Беспокоиться не о чем.
- Нет! Если они что-нибудь заподозрят, они не станут ждать. У нас не
будет никакой надежды.
- Тогда мы просто дождемся, пока Лэнки вернется.
- Вы думаете, ждать безопасно? Они же знают, что мы собрались
уходить.
Бак тяжело опустился на стул. Это был как раз такой ход, которого он
ожидал от Дентона. Он знал, что Лэнки тщательно подбирал людей, но у
Дентона достаточно денег, чтобы перекупить любого. И все же...
- Может, это ловушка, - сказал он. - Может, это подложная записка.
- Нет. Я видела, как этот жирный коротышка Халси говорил вчера с
одним из ваших телохранителей, и сразу поняла, что Джимми что-то затевает.
"Так вот оно что! Халси".
- Что же делать? - спросил Бак.
- Нельзя ли выйти через черный ход?
- Не знаю. Придется пройти мимо по крайней мере одного телохранителя.
- Может, попробуем?
Бак колебался. Она была напугана. Она не владела собой от страха. Но
она была более опытна в таких вещах. И она знала Джемса Дентона. Бак
никогда не выбрался бы из "Видеоскоп Интернэйшнл" без ее помощи.
- Если вы считаете, что это необходимо, - попробуем.
- Мне надо одеться.
Она осторожно выглянула за дверь и сразу вернулась; страх пересилил
стыдливость.
- Нет. Идемте.
Бак и мисс Мэннинг не спеша прошли по коридору к запасному выходу,
обменялись кивком с двумя телохранителями, которые сидели наготове,
внезапно нырнули а дверь и побежали. Позади раздался удивленный возглас, и
ничего больше. Они изо всех сил помчались по переулку, повернули, добежали
до следующего перекрестка и остановились в нерешительности.
- Движущийся тротуар в той стороне, - задыхаясь шепнула она. - Если
мы добежим до него...
- Пошли!
И они побежали дальше, держась за руки. Переулок впереди расширялся в
улицу. С беспокойством Бак поискал глазами флаеры, не догоняют ли, но не
увидел ни одного. Он не знал точно, куда они попали.
- Погони нет?
- Кажется, нет. Ни одного флаера, и я никого не заметил позади, когда
мы останавливались.
- Значит, мы удрали!
Футах в тридцати от них из рассветных теней вдруг выступил человек.
Охваченные паникой, они остановились, а он шагнул к ним. Шляпа была низко
надвинута на лицо, но улыбку нельзя было не узнать. Джемс Дентон.
- Доброе утро, красавица, - произнес он. - "Видеоскоп Интернэйшнл"
много потерял без тебя. Доброе утро, мистер Бак.
Они стояли молча. Мисс Мэннинг вцепилась в плечо Бака, а ногти ее
через рубашку вонзились ему в тело. Он не шевелился.
- Я знал, что ты попадешься на эту маленькую хитрость, красавица. Я
знал, что ты уже как раз достаточно напугана, чтобы на нее поддаться. У
каждого выхода мои люди, но я благодарен тебе, что ты выбрала именно этот.
Очень благодарен. Я предпочитаю лично сводить счеты с предателями.
Вдруг он повернулся к Баку и прорычал:
- Убирайся отсюда, Бак. До тебя очередь еще не дошла. Для тебя я
приготовил кое-что другое.
Бак стоял, как прикованный к сырому тротуару.
- Шевелись, Бак, пока я не передумал!
Мисс Мэннинг отпустила его плечо. Ее голос сорвался на прерывистый
шепот.
- Уходите! - сказала она.
- Бак.
- Уходите, быстро! - снова шепнула она.
Бак нерешительно сделал два шага.
- Бегом! - заорал Дентон.
Бак побежал. Позади раздался зловещий треск выстрела, крик - и
наступила тишина. Бак запнулся, увидел, что Дентон смотрит ему вслед, и
снова побежал.
- Так вот, трус, - сказал Бак.
- Нет, Бак, - Лэнки медленно покачал головой. - Ты смелый человек,
иначе ты не ввязался бы в это дело. Это не была бы смелость - пытаться
что-нибудь там сделать. Это была бы глупость. Виноват я. Я думал, что он
прежде всего займется рестораном. Теперь я кое-что должен за это Дентону,
Бак, а я из тех, кто платит свои долги.
Обезображенное лицо Лэнки озабоченно нахмурилось. Он как-то странно
посмотрел на Бака и почесал свою лысую голову.
- Она была красивая и храбрая женщина, Бак. Но я не понимаю, почему
Дентон отпустил тебя.
Трагедия, нависшая над рестораном Лэнки в тот вечер, никак не
сказалась на посетителях. Они встретили Бака, вышедшего к мультикорду,
громом оваций. Когда он остановился, нерешительно кланяясь, его окружили
три полисмена.
- Эрлин Бак?
- Да.
- Вы арестованы.
Бак усмехнулся. Дентон не заставил ждать своего следующего хода.
- В чем меня обвиняют? - спросил он.
- В убийстве. В убийстве Мэриголд Мэннинг.
Лэнки прижался к решетке печальным лицом и неторопливо заговорил.
- У них есть свидетели, - сказал он, - честные свидетели, которые
видели, как ты выбежал из этого переулка. У них есть несколько
лжесвидетелей, которые видели, как ты стрелял. Один из них - твой друг
Халси, которому как раз случилось совершать свою раннюю утреннюю прогулку
по той аллее - во всяком случае, он в этом присягнет. Дентон, наверное, не
пожалел бы миллиона, чтобы засадить тебя, но в этом нет нужды. Нет нужды
даже в том, чтобы подкупить суд. Настолько чисто дело против тебя.
- А как насчет револьвера? - спросил Бак.
- Его нашли. Конечно, никаких отпечатков. Но кое-кто заявит, что ты
был в перчатках, или окажется, что кто-то видел, как ты его обтирал.
Бак кивнул. Теперь он уже был не в силах что-нибудь изменить. Он
служил делу, которого никто не понимал, - может быть, он сам не понимал,
что пытался сделать. И он проиграл.
- Что будет дальше?
Лэнки покачал головой.
- Не умею я скрывать плохие вести. Это означает пожизненный приговор.
Тебя сошлют на Ганимед в рудники пожизненно.
- Понятно, - сказал Бак. И добавил с беспокойством: - А ты
собираешься продолжать наше дело?
- А чего ты, собственно, хотел добиться, Бак? Ты ведь работал не
только на ресторан "Лэнки". Я никак не мог в этом разобраться, но я-то был
с тобой потому, что ты мне нравишься. И мне нравится твоя музыка. Так чего
же ты хотел?
- Не знаю.
"Концерт? Тысяча человек, собиравшихся, чтобы слушать музыку? Этого
он хотел?"
- Музыки, наверное, - сказал он. - Избавиться от коммерсов или хоть
от некоторых из них.
- Да. Да, кажется, я теперь понял. Ресторан "Лэнки" будет продолжать
твое дело, Бак, пока я жив. Новый мультикордист не так уж плох. Конечно,
не то, что ты, - но такого, как ты, больше никогда не будет. Мы все еще не
можем удовлетворить все заявки на места. Еще несколько ресторанов
покончили с видеоскопом и пытаются нам подражать, но мы далеко впереди. Мы
будем продолжать то, что начал ты, а твоя треть дохода будет идти тебе. Ее
будут отчислять на твой счет. Ты станешь богатым человеком, когда
вернешься.
- Когда вернусь?
- Ну, пожизненный приговор не обязательно означает приговор на всю
жизнь. Смотри, веди себя как следует.
- А как же Вэл?
- О ней позаботятся. Я дам ей какую-нибудь работу, чтобы занять ее.
- Может, я смогу посылать тебе музыку для ресторана,сказал Бак. - У
меня будет много времени.
- Боюсь, что нет. От музыки-то они и хотят тебя держать подальше. Так
что писать будет нельзя. И к мультикорду тебя не подпустят. Они думают,
что ты сможешь загипнотизировать стражу и освободить всех заключенных.
- А мне разрешат взять мою коллекцию пластинок?
- Боюсь, что нет.
- Понятно. Что ж, если так...
- Да, так. Теперь за мной уже второй долг Дентону.
У Лэнки, обычно не склонного к проявлениям чувств, были слезы на
глазах, когда он отвернулся.
Суд совещался восемь минут и вынес обвинительный приговор. Бак был
приговорен к пожизненному заключению. Хозяева видеоскопа знали, что жизнь
в рудниках Ганимеда частенько оказывалась очень короткой.
Среди простых людей все шире расходился слух, что этот приговор был
оплачен заказчиками и хозяевами видеоскола. Говорили, что Эрлину Баку
пришили дело за музыку, которую он дал народу.
В тот день, когда Бака отправили на Ганимед, было объявлено о
публичном выступлении мультикордиста X. Вейла и скрипача Б. Джонсона. Вход
- один доллар.
Лэнки старательно собрал материал, перекупил одного из подкупленных
свидетелей и подал кассационную жалобу. В пересмотре дела отказали. Один
за другим тянулись годы.
Был организован Нью-йоркский симфонический оркестр из двадцати
инструментов... Один из роскошных воздушных автомобилей Джемса Дентона
разбился, и он погиб. Несчастный случай. Миллионер, который однажды
слышал, как Эрлин Бак играл по видеоскопу, основал десяток консерваторий.
Они должны были носить имя Бака, но один историк музыки, который ничего не
слышал о Баке, переменил имя на Баха.
Лэнки умер, и его зять продолжал завещанное ему дело. Была проведена
подписка на строительство нового концертного зала для Нью-йоркского
симфонического оркестра, который теперь насчитывал сорок инструментов.
Интерес к этому оркестру рос, как лавина, и, наконец, место для нового
зала выбрали в Огайо, чтобы туда легко можно было добраться из любой части
Североамериканского континента. Был сооружен зал Бетховена на сорок тысяч
человек. За первые же сорок восемь часов после начала продажи билетов были
разобраны все абонементы на первую серию концертов.
Впервые за двести лет по Видеоскопу передавали оперу. Там же, в
Огайо, был выстроен оперный театр, а потом институт искусств. Центр
рос-сначала на частные пожертвования, потом на правительственную субсидию.
Зять Лэнки умер, управление рестораном "Лэнки" перешло к его племяннику
вместе с делом освобождения Эрлина Бака. Прошло тридцать лет, потом сорок.
Через сорок девять лет, семь месяцев и девятнадцать дней после того,
как Баку был вынесен пожизненный приговор, его помиловали. Ему все еще
принадлежала треть дохода самого преуспевающего ресторана в Манхэттене, и
капитал, который накопился за много лет, сделал его богатым человеком. Ему
было девяносто шесть лет.
Зал Бетховена снова переполнен. Отдыхающие со всей Солнечной системы,
любители музыки - владельцы абонементов, старики, которые доживают жизнь в
Центре, - вся сорокатысячная толпа нетерпеливо колыхалась в ожидании
дирижера. Когда он вышел, со всех двенадцати ярусов грянули аплодисменты.
Эрлин Бак сидел на своем постоянном месте в задних рядах партера. Он
навел бинокль и разглядывал оркестр, снова размышляя о том, на что могут
быть похожи звуки контрабаса. Все его горести остались на Ганимеде. Жизнь
его в Центре стала нескончаемым потоком чудесных открытий.
Разумеется, никто не помнил Эрлина Бака, музыкодела и убийцу. Уже
целые поколения людей не помнили коммерсов. И все же Бак чувствовал, что
всего этого добился он - точно так же, как если бы он построил это здание
и сам Центр собственными руками. Он вытянул перед собой руки,
изуродованные за многие годы в рудниках. Его пальцы были расплющены, тело
изувечено камнями. Он не жалел ни о чем. Он сделал свое дело как следует.
В проходе позади него стояли два билетера. Один указал на него
пальцем и прошептал:
- Ну и тип, вот этот! Ходит на все концерты. Ни одного не пропустит.
Просто сидит тут в заднем ряду да разглядывает людей. Говорят, он был
одним из прежних музыкоделов много-много лет назад.
- Может, он музыку любит? - сказал другой.
- Да нет. Эти прежние музыкоделы ничего не понимали в музыке. И потом
- он ведь слепой.../MORE]
Мэриголд Мэннинг переменила прическу на последнее создание Занны из
Гонконга и десять минут раздумывала, каким боком повернуться к съемочным
аппаратам. Бак терпеливо ждал, чувствуя себя немного неловко: такого
дорогого костюма у него никогда еще не было. Ему пришло в голову: а что,
если он и в самом деле проецирует эмоции?
- Я встану так, - сказала наконец мисс Мэннинг, бросив на контрольный
экран перед собой последний испытующий взор. - А вы, мистер Бак? Что мы с
вами будем делать?
- Просто посадите меня за мультикорд, - сказал Бак.
- Но вы же будете не только играть. Вы должны что-нибудь сказать. Я
объявляла об этом ежедневно всю неделю, у нас будет самая большая
аудитория за много лет, и вы просто должны чтонибудь сказать.
- С радостью, - сказал Бак. - Можно мне рассказать о ресторане Лэнки?
- Конечно, глупый вы человек. Для того-то вы и здесь. Вы расскажете о
ресторане Лэнки, а я расскажу об Эрлине Баке.
- Пять минут, - четко объявил голос.
- О Боже, - сказала она. - Я всегда так нервничаю перед самым
началом.
- Хорошо, что не во время передачи, - ответил Бак.
- Верно. Джимми только смеется надо мной, но нужно быть артистом,
чтобы понять другого артиста. А вы нервничаете?
- Когда я играю, мне не до того.
- Вот и мне тоже. Когда моя передача начинается, я слишком занята.
- Четыре минуты.
- О господи! - Она опять повернулась к экрану. - Может, мне лучше
по-другому?
Бак уселся за мультикорд.
- Вы очень хороши так как есть.
- Вы, правда, так думаете? Во всяком случае, очень мило, что вы так
говорите. Интересно, найдется ли у Джимми время посмотреть.
- Уверен, что найдется.
- Три минуты.
Бак включил усилитель и взял аккорд. Теперь он нервничал. Он понятия
не имел, что будет играть. Он намеренно не хотел никак готовиться заранее,
потому что именно импровизации его так странно действовали на людей.
Только одно он знал точно: сексуальной музыки не будет. Об этом его просил
Лэнки.
Задумавшись, он пропустил мимо ушей последнее предупреждение и,
вздрогнув, поднял голову, когда услышал радостный голос мисс Мэннинг:
- Доброе утро! Начинаем "Утро с Мэриголд"!
Звонкий голос ее продолжал. Эрлин Бак. Его карьера музыкодела. Ее
поразительное открытие, что он играет в ресторанчике Лэнки. Она рассказала
о коммерсе, посвященном тэмперскрму сыру. Наконец она окончила свой
рассказ и рискнула повернуться, чтобы посмотреть в сторону Бака.
- Леди и джентльмены! С восхищением, с гордостью, с удовольствием
представляю вам сенсацию Мэриголд - Эрлина Бака!
Бак нервно усмехнулся и смущенно постучал по клавише одним пальцем.
- Это моя первая в жизни речь, - сказал он. - Возможно, она будет
последней. Сегодня открывается новый ресторан "У Лэнки" на Бродвее. К
несчастью, я не могу пригласить вас туда, потому что благодаря
великодушным рассказам мисс Мэннинг за последнюю неделю все места на
ближайшие два месяца заказаны. Потом мы будем оставлять ограниченное число
мест для приезжих издалека. Садитесь в самолет и летите к нам!
У Лэнки вы найдете кое-что не совсем обычное. Там нет экрана
видеоскопа. Может быть, вы об этом слышали. У нас есть привлекательные
молодые леди, которые вам будут петь. Я играю на мультикорде. Мы уверены,
что вам понравится наша музыка, потому что у Лэнки вы не услышите
коммерсов. Запомните это! "Никаких коммерсов у Лэнки!" Никаких флаеров к
бифштексам! Никакой мыльной пены к шампанскому! Никаких сорочек к десерту!
Никаких коммерсов! Только хорошая музыка, которая звучит для вашего
удовольствия, - вот такая!
Он опустил руки на клавиши.
Было странно играть без всяких зрителей - практически без зрителей.
Были только мисс Мэннинг и операторы видеоскопа, и Бак внезапно ощутил,
что своими успехами он обязан зрителям. Перед ним всегда было множество
лиц, и он играл в соответствии с их реакцией. Теперь его слушали люди по
всему Западному полушарию. А потом это будет вся Земля и вся Солнечная
система. Будут ли они хлопать и притопывать? Подумают ли они с
благоговением: "Так вот что такое музыка без слов, без коммерсов!" Или он
вызовет у них легкую скуку?
Бак бросил взгляд на бледное лицо мисс Мэннинг, на инженеров, стоящих
с разинутыми ртами, и подумал, что, вероятно, все в порядке. Музыка
захватила его, и он играл неистово.
Он продолжал играть и после того, как почувствовал что-то неладное.
Мисс Мэннинг вскочила и бросилась к нему. Операторы бестолково
засуетились, а дальний контрольный экран опустел.
Бак замедлил темп и остановился.
- Нас отключили, - сказала мисс Мэннинг со слезами в голосе. - Кто
мог это сделать? Никогда, никогда за все время, что я выступаю по
видеоскопу... Джордж, кто нас отключил?
- Приказ.
- Чей приказ?
- Мой приказ! - Перед ними появился Джемс Дентон, и он не улыбался.
Губы его были сжаты, лицо бледно, в глазах светилось смертоносное
неистовство.
- Ты хитрый парень, а? - обратился он к Баку. - Не знаю, как ты
ухитрился разыграть меня, но ни один человек не одурачивает Джемса Дентона
дважды. Теперь ты стал проблемой, и я не собираюсь затруднять себя
решением. Считай, что ты ликвидирован.
- Джимми! - взмолилась мисс Мэннинг. - Моя программа отключена! Как
ты мог?
- Заткнись, к черту! Могу предложить тебе, Бак, любое пари, что Лэнки
сегодня не откроется. Хотя для тебя это уже безразлично.
Бак мягко улыбнулся.
- Я думаю, что вы проиграли, Дентон. Я думаю, что прозвучало
достаточно музыки, чтобы победить вас. Я могу предложить вам любое пари,
что к завтрашнему дню вы получите несколько тысяч жалоб. И правительство
тоже. И тогда вы увидите, кто настоящий хозяин "Видеоскоп Интернэйшнл".
- Я хозяин "Видеоскоп Интернэйшнл".
- Нет, Дентон. Он принадлежит народу. Люди долго смотрели на это
сквозь пальцы и довольствовались тем, что вы им давали. Но если они
поймут, что им нужно, они того добьются. Я знаю, что дал им по крайней
мере три минуты того, что им нужно. Это больше, чем я надеялся.
- Как тебе удалось провести меня там, в кабинете?
- Вы сами себя провели, Дентон, потому что вы ничего не знаете об
обертонах. Ваш селектор не годится для передачи музыки. Он совсем не
передает высоких частот, так что мультикорд звучал безжизненно для людей,
находившихся в другой комнате. Но у видеоскопа достаточно широкая полоса
частот. Поэтому он передает живой звук.
Дентон кивнул.
- Умно. За это я поотрываю головы некоторым ученым. Да и тебе тоже,
Бак.
Он надменно вышел, и как только автоматическая дверь закрылась за
ним, Мэриголд Мэннинг схватила Бака за руку:
- Живо! За мной!
Бак заколебался, а она прошипела:
- Да не стойте, как идиот! Вас убьют!
Она вывела его через операторскую в маленький коридорчик. Они
пробежали через него, проскочили приемную с удивленной секретаршей и через
заднюю дверь попали в другой коридор. Она втащила его за собой в
антигравитационный лифт, и они помчались наверх. На крыше здания они
подбежали к взлетной площадке для флаеров, и здесь она оставила его в
дверях.
- Когда я подам сигнал, выйдите, - сказала она. - Только не бегите,
идите медленно.
Она спокойно вышла, и Бак услышал удивленное приветствие служителя.
- Как вы рано сегодня, мисс Мэннинг!
- Мы передаем много коммерсов, - сказала она. - Мне нужен большой
"вэйринг".
- Сейчас подадим.
Выглядывая из-за угла, Бак увидел, как она вошла во флаер. Как только
служитель отвернулся, она неистово замахала. Бак осторожно подошел к ней,
стараясь, чтобы "вэйринг" был все время между ним и служителем. Через
минуту они уже неслись вверх, а внизу слабо прозвучала сирена.
- Успели! - воскликнула она задыхаясь. - Если бы вы не выбрались до
того, как прогудела тревога, вам бы совсем не уйти.
Бак глубоко вздохнул и оглянулся на здание "Видеоскоп Интернэйшнл".
- Что ж, спасибо, - сказал он. - Но я убежден, что необходимости в
этом не было. Это же цивилизованная планета.
- "Видеоскоп Интернэйшнл" - не цивилизованное предприятие, - обрезала
она.
Он посмотрел на нее с удивлением. Ее лицо разгорелось, глаза
расширились от страха, и впервые Бак увидел в ней человека, женщину,
красивую женщину. Она отвернулась и разразилась слезами.
- Теперь Джимми убьет и меня. А куда мы поедем?
- К Лэнки, - сказал Бак. - Смотрите, его отсюда видно.
Она направила флаер к свежевыкрашенным буквам на посадочной площадке
нового ресторана, и Бак, оглянувшись, увидел, что на улице возле
"Видеоскоп Интернэйшнл" собирается толпа.
Лэнки придвинул свой стол к стене и удобно откинулся назад. На нем
был нарядный вечерний костюм, и он тщательно подготовился к роли
общительного хозяина, но у себя в конторе он был все тем же неуклюжим
Лзнки, которого Бак впервые увидел облокотившимся на стойку.
- Я тебе говорил, что заварится каша, - сказал он спокойно. - Пять
тысяч человек у здания "Видеоскоп Интернэйшнл" требуют Эрлина Бака. И
толпа все растет.
- Я играл не больше трех минут, - сказал Бак. - Я подумал, что
многие, наверное, напишут жалобы на то, что меня отключили, но ничего
подобного я не ожидал.
- Не ожидал, а? Пять тысяч человек. Теперь уже, может быть, и все
десять, и никто не знает, когда все это кончится. А мисс Мэннинг рискует
головой, чтобы увезти тебя оттуда, спроси ее, почему, Бак?
- Да, - сказал Бак. - Зачем было вам ввязываться в это из-за меня?
Она вздрогнула.
- Ваша музыка такое со мной делает!
- Еще как делает, - подхватил Лэнки. - Бак, дурень ты этакий, ты
устроил для четверти земного населения три минуты эмоциональной музыки!
Ресторан Лэнки открылся в тот вечер, как и было назначено. Толпа
заполняла всю улицу и ломилась до тех пор, пока оставались стоячие места.
Хитрый Лэнки установил плату за вход. Стоявшие посетители ничего не
заказывали, и Лэнки не мог допустить, чтобы музыка досталась им бесплатно,
даже если они готовы были слушать ее стоя.
В последнюю минуту была произведена только одна замена. Лэнки решил,
что посетители предпочтут очаровательную хозяйку старому хозяину с
расплющенным носом, и он нанял Мэриголд Мэннинг. Она изящно скользила по
залу, и голубизна ниспадающего платья оттеняла золотистые волосы.
Когда Бак занял свое место за мультикордом, бешеная овация
продолжалась двадцать минут.
В середине вечера Бак разыскал Лэнки.
- Дентон что-нибудь предпринял?
- Ничего. Все идет как по маслу.
- Странно. Он поклялся, что мы сегодня не откроемся.
Лэнки усмехнулся.
- У него достаточно своих неприятностей. Власти ему на горло
наступают из-за сегодняшней суматохи. Я боялся, что будут обвинять тебя,
но обошлось. Дентон включил тебя в программу, он же тебя и отключил, и
считается, что виноват он. По моим последним сведениям, "Видеоскоп
Интернэйшнл" получил больше пяти миллионов жалоб. Не беспокойся, Бак.
Скоро мы услышим о Дентоне, да и о союзах тоже.
- О союзах? При чем тут союзы?
- Союз музыкоделов взъестся на тебя за то, что ты хочешь покончить с
коммерсами. Союз текстовиков будет заодно с ними из-за коммерсов и еще
потому, что твоей музыке не нужны слова. Союзу исполнителей ты придешься
не по вкусу, потому что вряд ли кто-нибудь из них умеет играть хоть
немного. К завтрашнему утру, Бак, ты станешь самым популярным человеком в
Солнечной системе, и тебя возненавидят все заказчики, вое работники
видеоскопа и все союзы. Я приставлю к тебе телохранителя на круглые сутки.
И к мисс Мэннинг тоже. Я хочу, чтобы ты вышел из этой заварухи живым.
- Ты в самом деле думаешь, что Дентон может...
- Дентон может.
На следующее утро Союз исполнителей занес ресторан Лэнки в черный
список и предложил всем музыкантам, включая Бака, прекратить с ним всякие
отношения. Музыканты вежливо отклонили предложение и к полудню оказались в
черном списке. Лэнки вызвал адвоката-Бак еще не видел человека, который
выглядел бы таким скрытным и не внушающим доверия.
- Они должны предупредить нас за неделю, - сказал Лэнки. - И дать нам
еще неделю, если мы будем жаловаться. Я им предъявлю иск на пять
миллионов.
В ресторан заходил уполномоченный по общественному порядку, затем
уполномоченный по контролю за торговлей спиртным. После недолгих
переговоров с Лэнки оба с мрачным видом удалились.
- Поздно Дентон зашевелился, - весело сказал Лэнки. - Я был у них
обоих на прошлой неделе и записал на пленку наши разговоры. Они не
осмелятся действовать.
В этот вечер перед рестораном Лэнки были устроены беспорядки. У Лэнки
на этот случай был наготове свой отряд, и посетители ничего не заметили.
Произошла стихийная демонстрация против коммерсов, а в манхеттенских
ресторанах было разбито пятьсот видеоскопов.
Ресторан Лэнки беспрепятственно закончил первую неделю своего
существования. Зал постоянно был переполнен. Заявки на места посыпались
даже с Венеры и Марса. Бак выписал из Берлина второго мультикордиста,
которого он мог бы обучить, и Лэнки надеялся, что к концу месяца ресторан
будет работать по двадцать четыре часа в сутки.
В начале второй недели Лэнки сказал Баку:
- Мы побили Дентона. Я смог ответить на каждый его ход, а теперь мы
сами сделаем несколько ходов. Ты опять выступишь по видеоскопу. Сегодня я
сделаю заявку. У нас законное предприятие, и мы имеем такое же право
покупать время, как другие. Если он нам откажет, я в суд на него подам. Не
посмеет он отказать.
- Где ты возьмешь на все это денег? - спросил Бак.
Лэнки усмехнулся.
- Сэкономил. И получил небольшую поддержку от людей, которым не
нравится Дентон.
Дентон не отказал. Выступление Бака транслировалось прямо из
ресторана по всеземной программе, а вела передачу Мэриголд Мэннинг.
Сексуальной музыки он не исполнял.
Ресторан закрывался. Усталый Бак переодевался у себя в комнате. Лэнки
ушел, чтобы рано утром встретиться со своим адвокатом и поговорить с ним о
следующем ходе Дентона.
Бак был неспокоен. Ведь он всего-навсего музыкант, говорил он себе,
не разбирающийся ни в юридических проблемах, ни в запутанной паутине
связей и влияний, которой Лэнки так легко управлял. Он знал, что Джемс
Дентон - олицетворение зла. Он знал также, что у Дентона достаточно денег,
чтобы тысячу раз купить Лэнки. Или заплатить за убийство любого, кто стоит
у него на дороге. Чего он ждет? Ведь Бак через некоторое время может
нанести смертельный удар всей системе коммерсов. Дентон должен это знать.
Так чего же он ждет?
Дверь распахнулась, и к нему вбежала бледная, полуодетая Мэриголд
Мэннинг. Она захлопнула дверь и прислонилась к ней. Все ее тело
сотрясалось от рыданий.
- Джимми, - сказала она задыхаясь. - Я получила записку от Кэрол -
это его секретарша. Она была моей приятельницей. Она сообщает, что Джимми
подкупил наших телохранителей, и они собираются нас убить сегодня по
дороге домой. Или позволят людям Джимми нас убить.
- Я вызову Лэнки, - сказал Бак. - Беспокоиться не о чем.
- Нет! Если они что-нибудь заподозрят, они не станут ждать. У нас не
будет никакой надежды.
- Тогда мы просто дождемся, пока Лэнки вернется.
- Вы думаете, ждать безопасно? Они же знают, что мы собрались
уходить.
Бак тяжело опустился на стул. Это был как раз такой ход, которого он
ожидал от Дентона. Он знал, что Лэнки тщательно подбирал людей, но у
Дентона достаточно денег, чтобы перекупить любого. И все же...
- Может, это ловушка, - сказал он. - Может, это подложная записка.
- Нет. Я видела, как этот жирный коротышка Халси говорил вчера с
одним из ваших телохранителей, и сразу поняла, что Джимми что-то затевает.
"Так вот оно что! Халси".
- Что же делать? - спросил Бак.
- Нельзя ли выйти через черный ход?
- Не знаю. Придется пройти мимо по крайней мере одного телохранителя.
- Может, попробуем?
Бак колебался. Она была напугана. Она не владела собой от страха. Но
она была более опытна в таких вещах. И она знала Джемса Дентона. Бак
никогда не выбрался бы из "Видеоскоп Интернэйшнл" без ее помощи.
- Если вы считаете, что это необходимо, - попробуем.
- Мне надо одеться.
Она осторожно выглянула за дверь и сразу вернулась; страх пересилил
стыдливость.
- Нет. Идемте.
Бак и мисс Мэннинг не спеша прошли по коридору к запасному выходу,
обменялись кивком с двумя телохранителями, которые сидели наготове,
внезапно нырнули а дверь и побежали. Позади раздался удивленный возглас, и
ничего больше. Они изо всех сил помчались по переулку, повернули, добежали
до следующего перекрестка и остановились в нерешительности.
- Движущийся тротуар в той стороне, - задыхаясь шепнула она. - Если
мы добежим до него...
- Пошли!
И они побежали дальше, держась за руки. Переулок впереди расширялся в
улицу. С беспокойством Бак поискал глазами флаеры, не догоняют ли, но не
увидел ни одного. Он не знал точно, куда они попали.
- Погони нет?
- Кажется, нет. Ни одного флаера, и я никого не заметил позади, когда
мы останавливались.
- Значит, мы удрали!
Футах в тридцати от них из рассветных теней вдруг выступил человек.
Охваченные паникой, они остановились, а он шагнул к ним. Шляпа была низко
надвинута на лицо, но улыбку нельзя было не узнать. Джемс Дентон.
- Доброе утро, красавица, - произнес он. - "Видеоскоп Интернэйшнл"
много потерял без тебя. Доброе утро, мистер Бак.
Они стояли молча. Мисс Мэннинг вцепилась в плечо Бака, а ногти ее
через рубашку вонзились ему в тело. Он не шевелился.
- Я знал, что ты попадешься на эту маленькую хитрость, красавица. Я
знал, что ты уже как раз достаточно напугана, чтобы на нее поддаться. У
каждого выхода мои люди, но я благодарен тебе, что ты выбрала именно этот.
Очень благодарен. Я предпочитаю лично сводить счеты с предателями.
Вдруг он повернулся к Баку и прорычал:
- Убирайся отсюда, Бак. До тебя очередь еще не дошла. Для тебя я
приготовил кое-что другое.
Бак стоял, как прикованный к сырому тротуару.
- Шевелись, Бак, пока я не передумал!
Мисс Мэннинг отпустила его плечо. Ее голос сорвался на прерывистый
шепот.
- Уходите! - сказала она.
- Бак.
- Уходите, быстро! - снова шепнула она.
Бак нерешительно сделал два шага.
- Бегом! - заорал Дентон.
Бак побежал. Позади раздался зловещий треск выстрела, крик - и
наступила тишина. Бак запнулся, увидел, что Дентон смотрит ему вслед, и
снова побежал.
- Так вот, трус, - сказал Бак.
- Нет, Бак, - Лэнки медленно покачал головой. - Ты смелый человек,
иначе ты не ввязался бы в это дело. Это не была бы смелость - пытаться
что-нибудь там сделать. Это была бы глупость. Виноват я. Я думал, что он
прежде всего займется рестораном. Теперь я кое-что должен за это Дентону,
Бак, а я из тех, кто платит свои долги.
Обезображенное лицо Лэнки озабоченно нахмурилось. Он как-то странно
посмотрел на Бака и почесал свою лысую голову.
- Она была красивая и храбрая женщина, Бак. Но я не понимаю, почему
Дентон отпустил тебя.
Трагедия, нависшая над рестораном Лэнки в тот вечер, никак не
сказалась на посетителях. Они встретили Бака, вышедшего к мультикорду,
громом оваций. Когда он остановился, нерешительно кланяясь, его окружили
три полисмена.
- Эрлин Бак?
- Да.
- Вы арестованы.
Бак усмехнулся. Дентон не заставил ждать своего следующего хода.
- В чем меня обвиняют? - спросил он.
- В убийстве. В убийстве Мэриголд Мэннинг.
Лэнки прижался к решетке печальным лицом и неторопливо заговорил.
- У них есть свидетели, - сказал он, - честные свидетели, которые
видели, как ты выбежал из этого переулка. У них есть несколько
лжесвидетелей, которые видели, как ты стрелял. Один из них - твой друг
Халси, которому как раз случилось совершать свою раннюю утреннюю прогулку
по той аллее - во всяком случае, он в этом присягнет. Дентон, наверное, не
пожалел бы миллиона, чтобы засадить тебя, но в этом нет нужды. Нет нужды
даже в том, чтобы подкупить суд. Настолько чисто дело против тебя.
- А как насчет револьвера? - спросил Бак.
- Его нашли. Конечно, никаких отпечатков. Но кое-кто заявит, что ты
был в перчатках, или окажется, что кто-то видел, как ты его обтирал.
Бак кивнул. Теперь он уже был не в силах что-нибудь изменить. Он
служил делу, которого никто не понимал, - может быть, он сам не понимал,
что пытался сделать. И он проиграл.
- Что будет дальше?
Лэнки покачал головой.
- Не умею я скрывать плохие вести. Это означает пожизненный приговор.
Тебя сошлют на Ганимед в рудники пожизненно.
- Понятно, - сказал Бак. И добавил с беспокойством: - А ты
собираешься продолжать наше дело?
- А чего ты, собственно, хотел добиться, Бак? Ты ведь работал не
только на ресторан "Лэнки". Я никак не мог в этом разобраться, но я-то был
с тобой потому, что ты мне нравишься. И мне нравится твоя музыка. Так чего
же ты хотел?
- Не знаю.
"Концерт? Тысяча человек, собиравшихся, чтобы слушать музыку? Этого
он хотел?"
- Музыки, наверное, - сказал он. - Избавиться от коммерсов или хоть
от некоторых из них.
- Да. Да, кажется, я теперь понял. Ресторан "Лэнки" будет продолжать
твое дело, Бак, пока я жив. Новый мультикордист не так уж плох. Конечно,
не то, что ты, - но такого, как ты, больше никогда не будет. Мы все еще не
можем удовлетворить все заявки на места. Еще несколько ресторанов
покончили с видеоскопом и пытаются нам подражать, но мы далеко впереди. Мы
будем продолжать то, что начал ты, а твоя треть дохода будет идти тебе. Ее
будут отчислять на твой счет. Ты станешь богатым человеком, когда
вернешься.
- Когда вернусь?
- Ну, пожизненный приговор не обязательно означает приговор на всю
жизнь. Смотри, веди себя как следует.
- А как же Вэл?
- О ней позаботятся. Я дам ей какую-нибудь работу, чтобы занять ее.
- Может, я смогу посылать тебе музыку для ресторана,сказал Бак. - У
меня будет много времени.
- Боюсь, что нет. От музыки-то они и хотят тебя держать подальше. Так
что писать будет нельзя. И к мультикорду тебя не подпустят. Они думают,
что ты сможешь загипнотизировать стражу и освободить всех заключенных.
- А мне разрешат взять мою коллекцию пластинок?
- Боюсь, что нет.
- Понятно. Что ж, если так...
- Да, так. Теперь за мной уже второй долг Дентону.
У Лэнки, обычно не склонного к проявлениям чувств, были слезы на
глазах, когда он отвернулся.
Суд совещался восемь минут и вынес обвинительный приговор. Бак был
приговорен к пожизненному заключению. Хозяева видеоскопа знали, что жизнь
в рудниках Ганимеда частенько оказывалась очень короткой.
Среди простых людей все шире расходился слух, что этот приговор был
оплачен заказчиками и хозяевами видеоскола. Говорили, что Эрлину Баку
пришили дело за музыку, которую он дал народу.
В тот день, когда Бака отправили на Ганимед, было объявлено о
публичном выступлении мультикордиста X. Вейла и скрипача Б. Джонсона. Вход
- один доллар.
Лэнки старательно собрал материал, перекупил одного из подкупленных
свидетелей и подал кассационную жалобу. В пересмотре дела отказали. Один
за другим тянулись годы.
Был организован Нью-йоркский симфонический оркестр из двадцати
инструментов... Один из роскошных воздушных автомобилей Джемса Дентона
разбился, и он погиб. Несчастный случай. Миллионер, который однажды
слышал, как Эрлин Бак играл по видеоскопу, основал десяток консерваторий.
Они должны были носить имя Бака, но один историк музыки, который ничего не
слышал о Баке, переменил имя на Баха.
Лэнки умер, и его зять продолжал завещанное ему дело. Была проведена
подписка на строительство нового концертного зала для Нью-йоркского
симфонического оркестра, который теперь насчитывал сорок инструментов.
Интерес к этому оркестру рос, как лавина, и, наконец, место для нового
зала выбрали в Огайо, чтобы туда легко можно было добраться из любой части
Североамериканского континента. Был сооружен зал Бетховена на сорок тысяч
человек. За первые же сорок восемь часов после начала продажи билетов были
разобраны все абонементы на первую серию концертов.
Впервые за двести лет по Видеоскопу передавали оперу. Там же, в
Огайо, был выстроен оперный театр, а потом институт искусств. Центр
рос-сначала на частные пожертвования, потом на правительственную субсидию.
Зять Лэнки умер, управление рестораном "Лэнки" перешло к его племяннику
вместе с делом освобождения Эрлина Бака. Прошло тридцать лет, потом сорок.
Через сорок девять лет, семь месяцев и девятнадцать дней после того,
как Баку был вынесен пожизненный приговор, его помиловали. Ему все еще
принадлежала треть дохода самого преуспевающего ресторана в Манхэттене, и
капитал, который накопился за много лет, сделал его богатым человеком. Ему
было девяносто шесть лет.
Зал Бетховена снова переполнен. Отдыхающие со всей Солнечной системы,
любители музыки - владельцы абонементов, старики, которые доживают жизнь в
Центре, - вся сорокатысячная толпа нетерпеливо колыхалась в ожидании
дирижера. Когда он вышел, со всех двенадцати ярусов грянули аплодисменты.
Эрлин Бак сидел на своем постоянном месте в задних рядах партера. Он
навел бинокль и разглядывал оркестр, снова размышляя о том, на что могут
быть похожи звуки контрабаса. Все его горести остались на Ганимеде. Жизнь
его в Центре стала нескончаемым потоком чудесных открытий.
Разумеется, никто не помнил Эрлина Бака, музыкодела и убийцу. Уже
целые поколения людей не помнили коммерсов. И все же Бак чувствовал, что
всего этого добился он - точно так же, как если бы он построил это здание
и сам Центр собственными руками. Он вытянул перед собой руки,
изуродованные за многие годы в рудниках. Его пальцы были расплющены, тело
изувечено камнями. Он не жалел ни о чем. Он сделал свое дело как следует.
В проходе позади него стояли два билетера. Один указал на него
пальцем и прошептал:
- Ну и тип, вот этот! Ходит на все концерты. Ни одного не пропустит.
Просто сидит тут в заднем ряду да разглядывает людей. Говорят, он был
одним из прежних музыкоделов много-много лет назад.
- Может, он музыку любит? - сказал другой.
- Да нет. Эти прежние музыкоделы ничего не понимали в музыке. И потом
- он ведь слепой.../MORE]
@темы: любимое, фантастика